Вадим Борисович Прибылов -судья по парусному спорту всероссийской категории, судья России и ампайр России, мастер спорта СССР.
Парусная спортивная биография москвича Вадима Прибылова началась в 1956 году, когда увлеченный водными походами на туристической байдарке десятилетний мальчишка настойчиво попросился принять его в подмосковную детскую парусную спортшколу ДСО «Буревестник» и пришел прямо к Дмитрию Леонидовичу Зворыкину, известному тогда детскому тренеру.
Начав, как все в ту пору, матросом, а затем и рулевым на «Ерше», Вадим Борисович так старательно и успешно проходил все начальные этапы своей спортивной карьеры, что, по его словам, «выигрывал все, что можно и из призовой тройки никогда не выпадал».
В 18 лет Вадим Прибылов, уже на «Финне», стал мастером спорта СССР, победителем первого Кубка Москвы.
Затем был спортклуб ВМФ, где он надолго не задержался, и в 19 лет ушел учиться в Московский энергетический институт. Однако с парусом надолго расстаться не удалось, и так как в институте была парусная секция студента Прибылова уговорили выступить на первенстве ВУЗов и для этого сесть на «Эмку», хотя он на ней никогда раньше не ходил. Поскольку экипаж был не слишком умелый, но старательный, ему удалось победить.
Потом Вадим Прибылов несколько лет гонялся на «Звездном», пока давний приятель не позвал его в яхт-клуб «Водник», – учить детей парусному спорту.
Став тренером, он воспитывал юных парусников сначала в яхт-клубе «Водник», потом в «Авроре». Там же он встретил супругу - отличную яхтсменку и тренера, замечательную женщину Светлану Николаевну Кротову. И тем еще больше привязал себя к парусам. Около 20 лет составляет его тренерский трудовой стаж.
Оставаясь еще детским тренером на швертботах «Оптимист», «Ок-динги», «Финн», Вадим Борисович стал, волею судьбы, участвовать в судействе московских парусных соревнований различного уровня.
С тех пор судья республиканской категории Вадим Прибылов отсудил множество российских и международных парусных регат, матчевых гонок и соревнований по буеру, отличившись как главный судья или как заместитель главного судьи на восьми чемпионатах мира, шести чемпионатах Европы и более чем двадцати чемпионатах России. Немало российских судей считают его не только коллегой, но и наставником, учителем.
Вадим Борисович является обладателем Приза года «Памяти Б.Б.Лобач-Жученко» «За большой вклад в развитии Российского спорта» 2005 года, юбилейных медалей «80 лет парусному спорту Москвы» и «100-летие Федерации парусного спорта России».
Представляем вашему вниманию интервью с ним журналу Yachts Russia (#645 от 21 марта 2019 года)
Беседовали Сергей Борисов и Антон Шибаев
Yacht Russia: Вадим Борисович, вы судите парусные соревнования всех уровней – от международного до местного, в России и за границей, гонки флота и матч-рейс, и уж столько десятилетий, так ответьте: в судействе трудно быть объективным?
Вадим Прибылов: Не трудно, если действуешь строго по правилам.
YR: Но ведь правила в парусном спорте часто толкуют по-разному, это же не арифметика, а математика, и порой высшая!
В.П.: Тут важно всегда быть готовым объяснить гонщикам свое решение: почему так, а не иначе. Вот, был случай: сошлись на одной регате в финале два именитых гонщика – москвич Андрей Арбузов и Евгений Никифоров из Екатеринбурга. У самого финиша схлестнулись и после гонки пришли с протестом… оба, друг на друга. Начинаем разбираться, и все упирается в вопрос, кто раньше повернул. Один твердит одно, другой – противоположное. А я их обоих знаю и обоим не могу не верить. И я сказал: при отсутствии исчерпывающих данных оставляю все как есть. Это было непростое решение, потому что оставить без последствий – победа за Арбузовым, принять точку зрения Никифорова – за ним победа. Но я – в рамках правил, у меня нет выбора. И они меня поняли, и со мной согласились. На мое счастье, оказалось, что финиш был снят видеооператором. Мы посмотрели запись, и стало ясно: не туда Арбузов повернул, потому и контакт был. Так мы с тем эпизодом и разобрались – объективно, без претензий к судейству.
YR: Но ведь бывает, что и судьи ошибаются.
В.П.: Безгрешных нет. Какой бы авторитет у человека ни был, от ошибки никто не застрахован. И это самое тяжелое, когда ты не согласен с коллегами, например, из протестового комитета, когда ты в меньшинстве.
YR: А у вас случались ошибки, которые до сих пор помнятся?
В.П.: И помнятся, и напоминают. Судил я Кубок Волги. Надо было идти в Тольятти из Ульяновска. Стартовали под вечер, а пока дошли – темнота, тучи, дождь. В общем, многие не нашли буй, который надо было обогнуть. Потом, естественно, последовали протесты. А виноват был я: не должен был старт давать, но дал слабину, организаторы регаты уговорили. Закончилось в итоге все без обид, но случай тот мне до сих пор припоминают. И правильно, чтобы не зазнавался.
YR: Некоторым легче удавиться, чем признать свою ошибку, а у вас как с этим?
В.П.: Не упираюсь, признаю вину и прошу простить. Только так сохраняется репутация. Упираться из гордыни – себе дороже.
YR: Вадим Борисович, а какие гонки судить легче – коммерческие или спортивные? И кого проще: профессионалов, любителей, новичков, детей?
В.П.: Везде свои сложности, но проще иметь дело с квалифицированными экипажами. Во-первых, они знают правила и стараются их не нарушать, разве что по оплошности. А во-вторых, это все серьезные люди, те же «драконисты», с такими приятно дело иметь, даже если вопросы появляются. Это только дилетанты обижаются, сколько им ни толкуй, ни объясняй.
YR: Разные люди в парус приходят... А вы с ним как познакомились?
В.П.: Отцу спасибо. Он работал в научно-исследовательском инструментальном институте и как-то получил солидную премию. Отправился с ней в магазин спорттоваров и купил разборную байдарку. В выходные мы с ним доезжали до Водников, собирали байдарку – и вперед. Бывало, что до Пестова доходили. И вот я на веслах, а мимо – яхты. Вот я и попросился... Лишь бы не грести! Отец – научный работник, значит – ДСО «Буревестник». Туда я пришел десятилетним, прямо к Дмитрию Леонидовичу Зворыкину. Легендарная была личность, с огромным яхтенным опытом, а еще он был племянником того Зворыкина, который телевидение изобрел. Кстати, приезжал он к нам из Америки, и на яхте мы его катали, он нам все за это заплатить пытался. А потом он ногу сломал, с яхты сходя…
YR: И как вам показался «Буревестник»?
В.П.: Мне выдали книжку ученика спортшколы. С птичкой на обложке, с фотографией и печатями-подписями. Гордился я ею невероятно. И в клубе все было очень солидно. У входа будка, в ней журнал, в котором надо было расписываться о приходе-уходе, а в конце года подсчитывали, сколько раз ты был в клубе. В 18 лет выдавали диплом. А какие выпускные вечера были! В концертном зале училища имени Гнесиных! Пел знаменитый бас Артур Эйзен, выступал неподражаемый Игорь Ильинский, преподаватели и студенты Гнесинки музицировали. А ты выходил на сцену и получал диплом. Получил его и я – с отличием и уже как мастер спорта. Но все это случилось потом, а начиналось все...
YR: «Оптимистов» тогда не было – на чем учились?
В.П.: На «Ерше», естественно. Я стал матросом, «гномы» были всем нужны.
YR: Гномы?
В.П.: Так называли самых маленьких... и легких. «Ерш» был лодкой довольно тяжелой, и при слабом ветре как раз «гномы» и требовались. Прошло время, и мне дали «Ерш» уже как рулевому. В соревнованиях «гномов» я стал призером и получил право выйти в финал 18-летних. И там занял второе место. Первым был Боря Будников, я – второй, третий – Слава Зайцев. Фотографировались потом, так Слава меня, «гнома», на руках держал... После этого мне дали «Ерш» получше, потому что впереди было первенство Москвы среди юношей. Я сказал Зворыкину, что хочу лодку довести, построгать, но он запретил: 14 лет – и уже построгать? Я дождался воскресенья, когда все разъехались, и давай рубанком орудовать, потом наждачкой. Закончил под утро, стружки в мешок собрал и спать завалился. Приходит Зворыкин, все видит и хмурится: «Ослушался, значит». Я говорю: «Нет, я стеклышком отциклил». Не поверил он мне, но и ругать не стал.
YR: И паруса получше дали?
В.П.: Парус у меня был из плащ-палатки, темно-зеленый, почти черный, а вот стаксель хороший, импортный, от «шарпи», их как раз из олимпийской линейки выкинули. На этом «Ерше» с черным гротом и белым стакселем я выиграл все, что можно, из тройки никогда не выпадал. И матрос у меня был очень хороший – Петя Борисов, золото просто. Как-то возвращаемся с гонки, а у него носки красные. Это он ноги до крови на откренке стер. Я его тут же домой отправил, бинтоваться. А не заметил бы я, сам бы он не признался. И понимал меня Петя не то что с полуслова - с полувзгляда! С таким шкотовым и такой лодкой на следующий год я рассчитывал стать чемпионом Москвы, но тут предложили пересесть на «Финн». И так предложили, что не откажешься, и вроде как в награду. Но лодка мне досталась старая, с мачтой, что твой телеграфный столб. А на «Ерш» мой сел Юра Будников, брат Бори, и все выиграл. Обидно мне было.... Привел я свой «Финн» в порядок и на первенстве стал вторым. Потом мне другую лодку дали, получше, на ней я «мастера» и получил.
YR: В 18 лет стать мастером спорта в парусе, это ведь было не рядовое явление.
В.П.: Выполнить «мастера» было очень трудно. Существовало правило: надо попасть в двадцатку участников, и чтобы сзади было пять мастеров спорта. А где их взять, столько мастеров? В общем, как оно получилось, я сам не понял, но подошел после очередной гонки Зворыкин и говорит: «Все, ты «мастера» выполнил». В 1965 году меня включили в сборную Москвы как юниора, и я получил право на спецзаказ. Сорок страниц техусловий я отослал в Таллин на верфь, где должны были сделать «персонально» мой «Финн». Приходит весна, и получаю я лодку. Но не ту, что я хотел, а первый советский пластиковый «Финн». Зворыкину, который на верфь ездил, так сказали: мол, новое слово, красить не надо, шпаклевать не надо, от сердца отрываем, а твой заказной «Финн», так и быть, мы себе оставим. И Дмитрий Леонидович согласился. Между тем весило это «новое слово» 146 кг по паспорту, хотя должно было 105 кг… На этом «Финне» гонялся я на Балтийской регате, и понятно, что неудачно.
YR: В то время всех лучших собирал клуб ВМФ.
В.П.: Пошел туда и я, но надолго там не задержался. Я быстро понял, что взяли меня не потому, что нужен был, а чтобы не мешался. В первой же гонке выдали мне такую мачту, что... Но я настроил и пришел третьим. Потом выдали другой парус, плоский, и я пришел пятым. Потом дали вообще какой-то платок, и я пришел во втором десятке. После этого мне доступно объяснили, что такое субординация, что рано мне в 19 лет вперед лезть, там для других место. Тогда сдал я матчасть и ушел учиться в Московский энергетический институт. Но с парусом надолго расстаться мне не удалось. В институте была парусная секция, и меня уговорили выступить на первенстве ВУЗов и для этого сесть на «Эмку», хотя я на ней никогда раньше не ходил. Экипаж у меня был не слишком умелый, но старательный. И мы победили! Потом я на «Звезднике» гонялся, но это уже когда на вечернее отделение и стал работать в научно-исследовательской группе. Нашим заказчиком был Северный флот, до восьми месяцев я проводил в командировках, и тут уж было не до гонок с тренировками. Зарабатывал я очень прилично, и все было хорошо, но встретился мне как-то давний приятель. «Иди к нам в «Водник», – говорит, – детей учить». И я пошел, ну тянуло меня к парусам, не отпускало.
YR: И с тех пор...
В.П.: С тех пор оторваться больше не пытался. Сначала в «Воднике» детей учил, потом в «Авроре». Там я себе и супругу нашел, отличную яхтсменку и тренера, женщину замечательную и исключительную (в 2013 году Светлана Николаевна Кротова стала обладельницей премии «Яхтсмен года» как лучший тренер.– Прим. ред.). И тем еще больше себя к парусам привязал. Сначала детей учил, теперь вот судействую.
YR: Большинство российских судей считают вас не только коллегой, но и наставником, учителем. А быть судьей – это призвание?
В.П.: Если говорить обо мне, то скорее стечение обстоятельств. В «Воднике» на каникулах, в будни, проводились соревнования, и часто с пересадкой. Профессиональных судей катастрофически не хватало. Им же приходилось для этого отгулы и отпуска брать, но одно дело – в Севастополь съездить на регату или в Сочи, а тут Москва, да еще и дети… В общем, в качестве судей приходилось использовать тренеров, в том числе и меня, тем более наши бабушки-секретари Марина Мироновна Гальперин и Инна Михайловна Ландис мне доверяли. В день я иногда судил до 40 гонок, и как-то подумал, что надо бы мне категорию получить. Я сказал об этом главному тренеру Московского комитета Саше Савинкову, а он замялся: дескать, сложно это, хлопотно. Тогда я завил: все, больше судить не буду, не обязан и права не имею.
YR: Прошел шантаж?
В.П.: В следующую субботу приехал Саша ко мне в «Водник». Вышли с ним на воду на катере, и тут на свет появилась бутылка. Саша наливает стакан и какой-то значок в него бросает. «Доставай». Я достаю, а это значок судьи. Тут он мне и удостоверение протягивает, а в нем – «судья республиканской категории». В 1972 году это было.
YR: Став судьей, вы остались детским тренером.
В.П.: Конечно, а в подопечных у меня были «одиночники» – на «Оптимистах», «Ок-динги», «Финнах», такая у меня была специализация.
YR: Быть судьей – тяжелый труд, если сравнить с тренерской работой? Или это нельзя сравнивать?
В.П.: Нельзя, потому что они разные. Тренерская работа, она каждодневная, кропотливая. Вот представьте, у меня 40 ребят, и каждый вопрос задать норовит. И на каждый ответить надо. Так что работа тренера еще и нервная.
YR: Через ваши руки прошли сотни мальчишек и девчонок. А любимчики были?
В.П.: Не любимчики, нет. Были ребята, которые действительно любили парусный спорт, а были те, кто просто покататься пришел. За первых я держался, с другими расставался, хотя иногда и с сожалением. Был, к примеру, у меня один парнишка, очень талантливый, а пришлось выгнать, потому что такого лгуна свет не видывал. А был другой талантливый парень, Толя Парфененко. Его мне наш знаменитый тренер Марина Соломоновна Козинцева передала со словами, что, вот, дескать, хочет в команду ВМФ попасть, а чтобы его туда взяли, должен стать мастером спорта. Поговорили мы с ним, и вижу, что настраивать парня не нужно – настрой боевой, а вот лодку его настроить нужно. В общем, выполнил он «мастера» и с парусами до сих пор не расстается, в том же «Воднике» сейчас работает.
YR: И как вы друг к другу обращаетесь при встрече?
В.П.: Я для него был и остался Вадим Борисычем, а он для меня Толя, но когда дети рядом – Анатолий Анатольевич (в ноябре 2017 года Анатолию Анатольевичу Парфененко была вручена премия «Яхтсмен года» в номинации «За верность парусу». – Прим. ред.). А вот Сергей Волчков для меня так без отчества и остался. От меня он пошел в ВМФ и стал великолепным матросом. Он и сейчас в гонках участвует, на чемпионате России баковым был, и в том, что победила команда Евгения Неугодникова, во многом его заслуга Сергея. А потом мы с ним в Мармарисе гонялись на одной лодке, так сначала договорились, кто за что отвечает: я – за тактику, он – у руля. И отлично понимали друг друга. Так ведь и понятно, мне с ним хорошо работалось, и когда он маленьким был.
YR: Что в детстве заложено…
В.П.: Так и есть. Вот, скажем… В «Авроре» у нас была хорошая команда на «Лучах», настоящие друзья: Леша Симакин, Рома Самохин и Сережа Кривошеин. И был такой случай. Роме в последней гонке нужно было прийти не хуже второго места, тогда он попадает «в призы» вместе с Симакиным и Кривошеиным. И вот Леша Симакин идет первым – и «ложится». Хватается за шверт, как бы пытается поднять лодку, но не получается. Подходит Кривошеин – и тоже «ложится». Тут появляется Рома и финиширует. Понятно, что эти двое циркачей тут же поднимаются и за ним. Вот такой спектакль! И не придерешься, пришлось судьям все как есть оставить.
YR: А будь вы на месте тех судей, как бы поступили?
В.П.: Как всегда – строго по правилам!
YR: Не сомневаемся, что так будет и в наступающем сезоне. Планы уже сверстаны?
В.П.: Есть несколько предложений: «драконисты» зовут, это уже традиция, «четвертьтонники» буду судить, в Хорватию поеду… В общем, востребован, и слава Богу, потому как здоровье позволяет, а возраст это только в плюс, опыта больше и уважения.
YR: Вот и мы к вам, Вадим Борисович, со всем уважением!